Основные идеи сборника вехи. Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. Вехи сборник статей о русской интеллигенции

Курение

Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции - сборник статей русских философов начала XX века о русской интеллигенции и её роли в истории России. Издан в марте 1909 г. в Москве. Получив широкий общественный резонанс, к апрелю 1910 г. выдержал четыре переиздания общим тиражом 16000 экземпляров. В 1990 г. был переиздан тиражом 50000 экземпляров .

М. О. Гершензон . Предисловие.
Н. А. Бердяев . Философская истина и интеллигентская правда.
С. Н. Булгаков . Героизм и подвижничество.
М. О. Гершензон . Творческое самосознание.
А. С. Изгоев . Об интеллигентной молодежи.
Б. А. Кистяковский . В защиту права.
П. Б. Струве . Интеллигенция и революция .
С. Л. Франк . Этика нигилизма .

История появления и цели

В 1908 году известный литературовед, публицист и философ М. О. Гершензон предложил нескольким мыслителям, философам высказаться по насущным проблемам современности. Об этом вспоминает С. Л. Франк, один из участников сборника «Вехи»:

Весна 1909 г. была ознаменована… большим литературно-общественным событием - опубликованием сборника «Вехи», в котором семь писателей объединились в критике господствующего, материалистического или позитивистически обоснованного политического радикализма. Идея и инициатива «Вех» принадлежала московскому критику и историку литературы М. О. Гершензону. Гершензон, человек чрезвычайно талантливый и оригинальный, по своим идейным воззрениям был довольно далёк П. Б. (П. Б. - Струве ) и мне, как и большинству остальных участников «Вех». Он исповедовал что-то вроде толстовского народничества, мечтал о возвращении от отрешённой умственной культуры и отвлечённых политических интересов к некой опрощённой органически целостной духовной жизни; в его довольно смутных воззрениях было нечто аналогичное немецкому романтическому прославлению «души», как протесту против засилья иссушающего интеллекта. Но он нашёл сообщников в своем замысле критики интеллигентского миросозерцания только в составе бывших соучастников сборника «Проблемы идеализма» : это были Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, Б. А. Кистяковский, П. Б. Струве и я, к которым был присоединён еще близкий П. Б. и мне публицист А. С. Изгоев. Общая тенденция главного ядра сотрудников «Вех» была, в сущности, прямо противоположна тенденции Гершензона. Если Гершензону миросозерцание и интересы русской радикальной интеллигенции представлялись слишком сложными, утончёнными, отравлёнными ненужной роскошью культуры и он призывал к «опрощению», то наша задача состояла, напротив, в обличении духовной узости и идейного убожества традиционных интеллигентских идей. Так и возник знаменитый сборник статей о русской интеллигенции. В этот сборник вошли статьи Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, тогда ещё не священника, самого Гершензона, А. С. Изгоева, Б. А. Кистяковского, П. Б. Струве, С. Л. Франка. Четверо из этих авторов участвовали в тематически близких сборниках: «Проблемы идеализма» (1902) и «Из глубины» (1918).

Критика

Сразу же после своего появления сборник вызвал шквал критики и яростные споры.

«Вехи» несомненно явились главным событием 1909 года. Ни до, ни после «Вех» не было в России книги, которая вызвала бы такую бурную общественную реакцию и в столь короткий срок (менее чем за год!) породила бы целую литературу, которая по объему в десятки, может быть, в сотни раз превосходит вызвавшее её к жизни произведение… Лекции о «Вехах» и публичные обсуждения книги собирали огромные аудитории. Лидер партии кадетов Милюков совершил даже лекционное турне по России с целью «опровергнуть» «Вехи», и недостатка в слушателях он, кажется, нигде не испытывал.

Издания

Вехи. М., тип. Саблина. 1909 (изд. 1 и 2-е)
Вехи. М., тип. Кушнерева. 1909 (изд. 3 и 4-е), 1910 (изд. 5-е).
Вехи. Репринт изд. 1909. М., Новости, 1990. - 50 000 экз.
Вехи. Репринт изд. 1909. М., Новое время.- ж. Горизонт, 1990. - 50 000 экз.
Вехи. Репринт 3-го изд. Л., СП Смарт, 1990 - 50 000 экз.
Вехи. Свердловск, изд. УрГУ, 1991. - 40 000 экз.
Вехи. Из глубины. М., Правда, 1991. - 50 000 экз.
Вех. Интеллигенция в России. М., Молодая гвардия, 1991. - 75 000 экз.

Другие сборники

Веховство

«Проблемы идеализма» ()

Критика

«„Вехи“ как знамение времени» (1910)
«По Вехам. Сборник статей об интеллигенции и национальном лице»
«Из истории новейшей русской литературы»

Более поздние

Напишите отзыв о статье "Вехи (сборник)"

Ссылки

(эл.версия).
В. В. Сапов.
Международная конференция (2005).
А. Н. Паршин . «Вехи», «Из глубины», «Из-под глыб» как религиозные манифесты русской интеллигенции. - Сборник «Вехи» в контексте русской культуры. - Москва, 2007 (с. 272-277).
/ Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького, Филос. фак., Науч. б-ка, Справочно-библиогр. отд. ; [науч. ред. и авт. вступ. ст. Б. В. Емельянов; сост. Б. В. Емельянов, Е. А. Рябоконь]. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2008. - 39, с.
Игумен Вениамин (Новик). .
Яков Кротов . , Радио «Свобода» , 28.06.2014.

Примечания

Литература

Бердяев Н. А., Булгаков С. Н., Гершензон М. О. и др. Вехи. - М .: Новости, 1990. - 216 с. - ISBN 5-7020-0176-1.

Отрывок, характеризующий Вехи (сборник)

– Я чувствую всё то же, что чувствовал на Земле, только намного ярче. Представь рисунок карандашом, который вдруг заполняется красками – все мои чувства, все мысли намного сильнее и красочнее. И ещё... Чувство свободы потрясающе!.. Вроде бы я такой же, каким был всегда, но в то же время совершенно другой... Не знаю, как бы точнее объяснить тебе, милая... Будто я могу сразу объять весь мир, или просто улететь далеко, далеко, к звёздам... Всё кажется возможным, будто я могу сделать всё, что только пожелаю! Это очень сложно рассказать, передать словами... Но поверь мне, доченька – это чудесно! И ещё... Я теперь помню все свои жизни! Помню всё, что когда-то было со мною... Всё это потрясает. Не так уж и плоха, как оказалось, эта «другая» жизнь... Поэтому, не бойся, доченька, если тебе придётся придти сюда – мы все будем ждать тебя.
– Скажи мне отец... Неужели таких людей, как Караффа, тоже ждёт там прекрасная жизнь?.. Но ведь, в таком случае, это опять страшная несправедливость!.. Неужели опять всё будет, как на Земле?!.. Неужели он никогда не получит возмездие?!!
– О нет, моя радость, Караффе здесь не найдётся места. Я слышал, такие, как он, уходят в ужасный мир, только я пока ещё там не был. Говорят – это то, что они заслужили!.. Я хотел посмотреть, но ещё не успел пока. Не волнуйся, доченька, он получит своё, попав сюда.
– Можешь ли ты помочь мне оттуда, отец?– с затаённой надеждой спросила я.
– Не знаю, родная... Я пока ещё не понял этот мир. Я как дитя, делающее первые шаги... Мне предстоит сперва «научиться ходить», прежде чем я смогу ответить тебе... А теперь я уже должен идти. Прости, милая. Сперва я должен научиться жить среди наших двух миров. А потом я буду приходить к тебе чаще. Мужайся, Изидора, и ни за что не сдавайся Караффе. Он обязательно получит, что заслужил, ты уж поверь мне.
Голос отца становился всё тише, пока совсем истончился и исчез... Моя душа успокоилась. Это и правда был ОН!.. И он снова жил, только теперь уже в своём, ещё незнакомом мне, посмертном мире... Но он всё также думал и чувствовал, как он сам только что говорил – даже намного ярче, чем когда он жил на Земле. Я могла больше не бояться, что никогда не узнаю о нём... Что он ушёл от меня навсегда.
Но моя женская душа, несмотря ни на что, всё так же скорбела о нём... О том, что я не могла просто по-человечески его обнять, когда мне становилось одиноко... Что не могла спрятать свою тоску и страх на его широкой груди, желая покоя... Что его сильная, ласковая ладонь не могла больше погладить мою уставшую голову, этим как бы говоря, что всё уладится и всё обязательно будет хорошо... Мне безумно не хватало этих маленьких и вроде бы незначительных, но таких дорогих, чисто «человеческих» радостей, и душа голодала по ним, не в состоянии найти успокоения. Да, я была воином... Но ещё я была и женщиной. Его единственной дочерью, которая раньше всегда знала, что случись даже самое страшное – отец всегда будет рядом, всегда будет со мной... И я болезненно по всему этому тосковала...
Кое-как стряхнув нахлынувшую печаль, я заставила себя думать о Караффе. Подобные мысли тут же отрезвляли и заставляли внутренне собираться, так как я прекрасно понимала, что данный «покой» являлся всего лишь временной передышкой...
Но к моему величайшему удивлению – Караффа всё также не появлялся...
Проходили дни – тревога росла. Я пыталась придумать какие-то объяснения его отсутствию, но ничего серьёзного, к сожалению, в голову не приходило... Я чувствовала, что он что-то готовит, но никак не могла угадать – что. Измученные нервы сдавали. И чтобы окончательно не сойти с ума от ожидания, я начала каждодневно гулять по дворцу. Выходить мне не запрещалось, но и не одобрялось, поэтому, не желая далее сидеть взаперти, я для себя решила, что буду гулять... несмотря на то, что возможно это кому-то и не понравится. Дворец оказался огромным и необычайно богатым. Красота комнат поражала воображение, но лично я в такой бьющей в глаза роскоши никогда не смогла бы жить... Позолота стен и потолков давила, ущемляя мастерство изумительных фресок, задыхавшихся в сверкающем окружении золотых тонов. Я с наслаждением отдавала дань таланту художников, расписывавших это чудо-жилище, часами любуясь их творениями и искренне восхищаясь тончайшим мастерством. Пока что никто меня не беспокоил, никто ни разу не остановил. Хотя постоянно встречались какие-то люди, которые, встретив, с уважением кланялись и уходили дальше, спеша каждый по своим делам. Несмотря на такую ложную «свободу», всё это настораживало, и каждый новый день приносил всё большую и большую тревогу. Это «спокойствие» не могло продолжаться вечно. И я была почти уверена, что оно обязательно «разродится» какой-то жуткой и болезненной для меня бедой...
Чтобы как можно меньше думать о плохом, я каждый день заставляла себя всё глубже и внимательнее исследовать потрясающий Папский дворец. Меня интересовал предел моих возможностей... Должно ведь было где-то находиться «запрещённое» место, куда «чужым» входить не дозволялось?.. Но, как ни странно, пока что никакой «реакции» у охраны вызвать не удавалось... Мне беспрепятственно разрешалось гулять везде, где желалось, конечно же, не покидая пределов самого дворца.
Так, совершенно свободно разгуливая по жилищу святейшего Папы, я ломала голову, не представляя, что означал этот необъяснимый, длительный «перерыв». Я точно знала, Караффа очень часто находился у себя в покоях. Что означало только одно – в длительные путешествия он пока что не отправлялся. Но и меня он почему-то всё также не беспокоил, будто искренне позабыл, что я находилась в его плену, и что всё ещё была жива...
Во время моих «прогулок» мне встречалось множество разных-преразных приезжих, являвшихся на визит к святейшему Папе. Это были и кардиналы, и какие-то мне незнакомые, очень высокопоставленные лица (о чём я судила по их одежде и по тому, как гордо и независимо они держались с остальными). Но после того, как покидали покои Папы, все эти люди уже не выглядели такими уверенными и независимыми, какими были до посещения приёмной... Ведь для Караффы, как я уже говорила, не имело значения, кем был стоящий перед ним человек, единственно важным для Папы была ЕГО ВОЛЯ. А всё остальное не имело значения. Поэтому, мне очень часто приходилось видеть весьма «потрёпанных» визитёров, суетливо старавшихся как можно быстрее покинуть «кусачие» Папские покои...
В один из таких же, совершенно одинаковых «сумрачных» дней, я вдруг решилась осуществить то, что уже давно не давало мне покоя – навестить наконец-то зловещий Папский подвал... Я знала, что это наверняка было «чревато последствиями», но ожидание опасности было во сто раз хуже, чем сама опасность.
И я решилась...
Спустившись вниз по узким каменным ступенькам и открыв тяжёлую, печально-знакомую дверь, я попала в длинный, сырой коридор, в котором пахло плесенью и смертью... Освещения не было, но продвигаться дальше большого труда не доставляло, так как я всегда неплохо ориентировалась в темноте. Множество маленьких, очень тяжёлых дверей грустно чередовались одна за другой, полностью теряясь в глубине мрачного коридора... Я помнила эти серые стены, помнила ужас и боль, сопровождавшие меня каждый раз, когда приходилось оттуда возвращаться... Но я приказала себе быть сильной и не думать о прошлом. Приказала просто идти.
Наконец-то жуткий коридор закончился... Хорошенько всмотревшись в темноту, в самом его конце я сразу же узнала узкую железную дверь, за которой так зверски погиб когда-то мой ни в чём не повинный муж... бедный мой Джироламо. И за которой обычно слышались жуткие человеческие стоны и крики... Но в тот день привычных звуков почему-то не было слышно. Более того – за всеми дверьми стояла странная мёртвая тишина... Я чуть было не подумала – наконец-то Караффа опомнился! Но тут же себя одёрнула – Папа был не из тех, кто успокаивался или вдруг становился добрее. Просто, в начале зверски измучив, чтобы узнать желаемое, позже он видимо начисто забывал о своих жертвах, оставляя их (как отработанный материал!) на «милость» мучивших их палачей...
Осторожно приблизившись к одной из дверей, я тихонько нажала на ручку – дверь не поддавалась. Тогда я стала слепо её ощупывать, надеясь найти обычный засов. Рука наткнулась на огромный ключ. Повернув его, тяжёлая дверь со скрежетом поползла внутрь... Осторожно войдя в комнату пыток, я нащупала погасший факел. Огнива, к моему большому сожалению, не было.

№48. Работа Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885) в книге “Россия и Европа” (1869) представлял человеческую историю разделенной на отдельные и обширные единицы – “историко-культурные типы”, или цивилизации. Он видел ошибку историков в том, что они рассматривали современный им Запад в качестве высшей, кульминационной стадии и конструировали линейную хронологию эпох (древняя – средневековая – современная) как приближающуюся к этой своей кульминации, хотя западная, или иными словами, германо-романская цивилизация – лишь одна из многих, процветавших в истории. В реальности общей хронологии для различных цивилизаций не существует: нет единого события, которое могло бы разумно разделить судьбу всего человечества на периоды, означало бы одно и то же для всех и было бы одинаково важным для всего мира. Ни одна цивилизация не является лучшей или более совершенной, каждая имеет свою внутреннюю логику развития и проходит различные стадии в только ей свойственной последовательности.

Историю творят люди, но их исторические роли различны. Существуют три типа исторических действующих лиц (агентов):

1) позитивные действующие лица истории, т.е. те общества (племена, люди), которые создали великие цивилизации – отдельные историко-культурные типы (египетскую, ассиро-вавилонскую, китайскую, индийскую, персидскую, еврейскую, греческую, римскую, арабскую и германо-романскую (европейскую);

2) негативные действующие лица истории, которые играли деструктивную роль и способствовали окончательному крушению приходивших в упадок цивилизаций (например, гунны, монголы, тюрки);

3) люди и племена, у которых отсутствует творческое начало. Они представляют лишь “этнографический материал”, используемый творческими обществами для построения собственных цивилизаций. Иногда после распада великих цивилизаций составляющие их племена возвращаются на уровень “этнографического материала” – пассивной, распыленной популяции.

Цивилизации проявляют свою творческую сущность лишь в избранных областях, т.е. концентрируются на каких-то индивидуальных, характерных только для них областях и темах:

для греческой цивилизации – красота,

для семитской – религия,

для римской – закон и администрация,

для китайской – практика и польза,

для индийской – воображение, фантазия и мистицизм,

для германо-романской – наука и технология.

В судьбе каждой великой цивилизации наблюдается типичный цикл развития.

Первая фаза, иногда весьма продолжительная,– это фаза возникновения и кристаллизации, когда цивилизация зарождается, принимает различные форму и образ, утверждает свою культурную и политическую автономность и общий язык.

Затем наступает фаза процветания, когда цивилизация полностью развивается и раскрывается ее творческий потенциал. Эта фаза обычно непродолжительна (400-600 лет) и заканчивается, когда запас творческих сил исчерпывается. Недостаток творческих сил, застой и постепенный распад цивилизаций означают конечную фазу цикла.

По Данилевскому, европейская (германо-романская) цивилизация вошла в фазу вырождения, что выразилось в нескольких симптомах: растущем цинизме, секуляризации, ослаблении инновационного потенциала, ненасытной жажде власти и доминирования над миром. Данилевский протестует против взгляда, который “признает бесконечное во всем превосходство европейского перед русским и непоколебимо верует в единую спасительную европейскую цивилизацию”, и предвидит расцвет русско-славянской цивилизации. В связи с этим большое внимание Данилевский уделяет анализу феномена “европейничанья”, который обусловил ориентацию русской политики и жизни на европейские образцы. Конкретно это выразилось в аристократизме, демократизме, нигилизме, материализме, парламентаризме, конституционализме.

Сегодня очень актуальна критика Данилевским европейской русофобии, которая обвиняла Россию в агрессивности, враждебности свободе и прогрессу. Он напоминает о завоевании европейскими странами тех или иных территорий и разоблачает миф о завоевательном характере формирования Российской империи, указывая, что в России “слабые, полудикие и совершенно дикие инородцы не только не были уничтожены, стерты с лица земли, но даже не были лишены своей свободы и собственности, не были обращены победителями в крепостное состояние”. Данилевский подробно анализирует вопросы, связанные с характеристикой наций, их классификацией. Каждый народ в своем развитии переживает циклические стадии – рождение, молодость, дряхлость и смерть, переходит от племенного к гражданскому состоянию, проходит через различные формы зависимости – рабство, данничество, феодализм, которые вполне естественны и составляют “историческую дисциплину и аскезу народов ”. Идеи Данилевского оказали сильное влияние на К.Н. Леонтьева, П.А. Сорокина, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого. Их отголоски слышны в идеях Л.Н. Гумилева и даже в цивилизационной концепции современного политолога.

№49.Сборник «Вехи»: анализ особенностей русской интелегенции.

Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции - сборник статей русских философовначалаXX векао русскойинтеллигенциии её роли в истории России.

Основные идеи сборника "Вехи"

"Вехи" - сборник статей о русской интеллигенции, выпущенный в 1909 году, в Москве, группой религиозных философов (Бердяев, Булгаков, Струве, Франк, Гершензон, Изгоев, Кистяковский), которые выступали с критикой идеологии и практических установок революционной, социалистически настроенной интеллигенции, политического радикализма, идеализации народа (пролетариата).

Исследуя в разных плоскостях проблему интеллигенции, участники "Вех" были едины в основополагающем принципе признания "теоретического и практического первенства духовной жизни над внешними формами общежития". Авторы доказывали существование абсолютных нравственных ценностей, приоритетность ценностного поиска в национальной философской и культурной традиции перед западными заимствованиями.

Критика, во-первых, непрофессионализма интеллигенции и, во-вторых, преобладающее значение крайних элементов в любой области человеческой жизни. (Ярким примером этого может служить приниженное значение права как одной из культурных ценностей и отрицание идеи компромисса).

Авторы "Вех" призывали интеллигенцию к своеобразному покаянию, осознанию своей роли в настоящем и прошлом российской истории, к углублению во внутренний мир и движению к религиозному гуманизму. "Не вокруг творцов нового шума - вокруг творцов новых ценностей вращается мир!" - так словами Ницше характеризовал особенность переживаемого момента в развитии интеллигенции, её дальнейшего существования С. Франк.

Резонанс "Вех" был велик. Причина этого лежит в значении несоизмеримо большем, чем смысл тех исторических событий, которыми был вдохновлён сборник. Основа его проблематики касалась вечных вопросов соотношения "духовности" - в истории и в личности, эту духовность выражающей.

Вместе с тем, многие представители светского образованного общества, предпочитали толковать "веховскую" платформу как призыв к интеллигенции выйти из политической борьбы и сосредоточиться на задаче религиозного совершенствования.

Г. В. Плеханов дал краткие ссылки на "Вехи" в серии статей в журнале "Современный мир"за 1909 г. Как "непреодолимую склонность к религиозному догматизму" характеризовал он состояние авторов сборника, а также ряда противоположных им по мировосприятию представителей интеллигенции - А. Луначарского, Д. Мережковского, Н. Минского и других. Плеханов подчёркивал, что "религия не создаёт нравственности", а только освящает её правила, вырастающие на почве конкретно-исторического общественного строя.

С отрицательных позиций выступил Д. Мережковский, который в статье "Семь смиренных", вышедшей в газете "Речь" 26 апреля 1909 г., назвал сборник отлучением русской интеллигенции, а его авторов "семью смиренными, семью цветами радуги, слитыми в один белый цвет во имя общего дела - ненависти". Идее внутреннего самосовершенствования он противопоставлял соборность, общественность, Церковь, вне которой нет спасения.

А. Белый в журнале "Весы" назвал сборник "замечательной книгой", цель которой - "не суд, а призыв к самоуглублению".

В. Розанов считал, что авторы "Вех" способствовали духовному подъёму русской интеллигенции через самоотречение и самоуглубление в сущность внутреннего мира: "Это - самая грустная и самая благородная книга, какая появилась за последние годы".

2) "Вехи" - сборник статей о русской интеллигенции, выпущенный в 1909 году, в Москве, группой религиозных философов (Бердяев, Булгаков, Струве, Франк, Гершензон, Изгоев, Кистяковский), которые выступали с революционными идеями, критикой идеологии и практических установок революционной, социалистически настроенной интеллигенции, политического радикализма, идеализации народа (пролетариата).Содержание сборника обозначило, прежде всего, необходимость переоценки ценностей образованного общества, их иерархичности. В сборнике следующие статьи: Н. А. Бердяев. Философская истина и интеллигентская правда.С. Н. Булгаков. Героизм и подвижничество.М. О. Гершензон. Творческое самосознание.А. С. Изгоев. Об интеллигентной молодежи.Б. А. Кистяковский. В защиту права.П. Б. Струве. Интеллигенция иреволюция.С. Л. Франк. Этиканигилизма.

Я поподробнее остановлюсь на статье Изгоева Об интеллигентной молодежи. Свою статью он начинает с рассказа о революционной семье, где сын вопреки своему воспитанию начинает верить в бога и просит благословения у католического священника. Рассказав эту историю автор показывает нам что родители не имеют влияния на своих детей. Изгоев говорит о том, что в основном молодежь воспитывается не в семьях, а в школах и университетах, где на них огромное влияние оказывают не учителя, а компании друзей и товарищей. И это влияние обычно негативное. Он говорит что у русской интеллигенции - семьи нет. Наши дети воспитательного влияния семьи не знают. Он пишет что нынешняя молодежь делает все чтобы отдать школе как можно меньше себя и при этом получить высокие оценки, ученики постоянно пытаются обмануть преподавателей, что очень одобряется в кругу школьных друзей. И очень смешно смотреть как взрослый интеллигентный юноша пытается проскочить на экзамене. Так же он сравнивает русскую молодежь с американской или английской. В его статье можно найти не мало слов о различных попойках, о публичных домах, о том, что молодые люди слишком рано начинают вести половую жизнь, о шумных посиделках где проводят вечера русские студенты, а про иностранных же он пишет что они учатся гораздо больше наших, у них больше учебных часов и меньше праздников. Они больше занимаются спортом и учатся не ради оценки, а ради знаний. У русской интеллигентной молодежи период юношества и студенчества длиться очень долго, молодые люди привыкают к этому, а потом выходя во взрослую жизнь, они не могут найти себе места. Средний массовый интеллигент в России большею частью не любит своего дела и не знает его. Он - плохой учитель, плохой инженер, плохой журналист, непрактичный техник и проч., и проч. Его профессия представляет для него нечто случайное, побочное, не заслуживающее уважения. Но как бы Изгоев не критиковал русскую молодежь, он говорит что студенчество в то время было все-таки чуть ли не единственной группой образованных людей, думавшей не только о своих личных интересах, но и об интересах всей страны.

Страница 1 из 2

ВЕХИ, сборник – книга статей о русской интеллигенции, выпущенная в марте 1909 г. и ставшая крупнейшим событием общественной и интеллектуальной жизни России того времени. Автором сборника были представители либеральной российской интеллигенции Николай Александрович Бердяев, Сергей Николаевич Булгаков, Михаил Осипович Гершензон, Богдан Александрович Кистяковский, Пётр Бернгардович Струве, Семён Людвигович Франк, Арон Соломонович Изгоев (Ланде). Инициатором, составителем и автором предисловия был Михаил Осипович Гершензон (1869–1925 гг.). В течение года вышло пять изданий, в печати с марта 1909 г. по февраль 1910 г. появилось 219 откликов: консерваторов (В.В. Розанов, архиепископ Антоний), левых демократов (М.А. Антонович, Н.В. Валентинов), либералов (П.Н. Милюков, Иванов-Разумник), революционеров (В.И. Ленин, Г.В. Плеханов, В.М. Чернов). Откликнулись писатели и поэты (Л.Н. Толстой, А. Белый (Б.Н. Бугаёв), Д.С. Мережковский, П.Д. Боборыкин), философы и социологи (М.М. Ковалевский, Е.Н. Трубецкой), журналисты и литературные критики. Реакции были многообразными: от острых выпадов (Д.С. Мережковский) до сочувственных и доброжелательных оценок (Е.Н. Трубецкой). Преобладали отрицательные оценки («По вехам. Спор об интеллигенции и «национальном лице»», «В защиту интеллигенции», «Интеллигенция в России», ««Вехи» как знамение времени» и др.). Положительную оценку сборник получил в статьях Василия Васильевича Розанова, Андрея Белого, Петра Аркадьевича Столыпина, Евгения Николаевича Трубецкого, архиепископа Антония. Обсуждения сборника устраивались в России и за границей. Идеи «Вех» приравнивали, с одной стороны к черносотенству, а с другой – к «национальному отщепенству». Сборник был оценён, главным образом, с политической, а не философской точки зрения. В.И. Ленин представлял их суть как контрреволюционность и «энциклопедию либерального ренегатства». Счёл веховцев реакционерами и Павел Николаевич Милюков (1859–1943 гг.), предприняв лекционное турне против «Вех». Погружение в мир религиозно-философских ценностей, пренебрежение политико-социальными проблемами воспринимались им как измена либеральному идеалу. В книге было представлено новое восприятие духовного мира российской интеллигенции через призму личности, поставленной в центр общественной жизни. Согласно «Вехам», понимание сущности исторического процесса кроется в изучении личности, а не внешних (социальных) форм жизни. Ратуя за независимое духовно творчество (Н.А. Бердяев), отвергая идею естественного совершенствования человека, характерную для эпохи Просвещения и называя её религией «человекобожества», следствием которой является мессианизм и интеллигентский групповой максимализм (С.Н. Булгаков), критикуя за «отщепенство» от государства, от религии и от народа (П.Б. Струве), исследуя утилитарность интеллигентской идеологии, ставящей «во главу угла» не создание ценностей, а только их перераспределение (С.Л. Франк), негативно оценивая образ жизни и быт интеллигенции, в частности студенчества (А.С. Изгоев), призывая интеллигенцию обратиться не к внешним нормам, а к внутреннему, личному «Я» (М.О. Гершензон), констатируя отсутствие у неё развитого правосознания (Б.А. Кистяковский), авторы «Вех» предложили своё понимание интеллигенции, её места и функций в обществе. Критически было оценено отношение интеллигенции к религии, морали и праву, политическим и философским теориям, к государству, национальности, наконец, к народу. Опасаясь крайностей «охлократии», непредвиденных разрушительных последствий социальной революции, авторы сборника высказались за такую политику, в основу которой «ляжет идея не внешнего устройства общественной жизни, а внутреннего совершенствования человека». Драматические процессы, протекавшие в тот период в российском обществе, нашли своё отражение в духовной сфере – сфере интересов интеллигенции, которая, согласно «Вехам», должна была раскаяться в своих грехах, и, в первую очередь, – в безверии; признать ошибочность своего мировоззрения, вновь стать религиозной и стремиться к устроению Царства Божьего на земле. В качестве средства его построения веховцы предлагали самосовершенствование человека при приоритете внутренней жизни личности перед внешними формами общежития. Общественный утилитаризм, воспринимаемый авторами «Вех» как враждебное личности и обществу начало, тесно связывался с обликом интеллигенции, стремящейся к достижению «земного рая». Однако такое стремление, согласно «Вехам», было лишено одной из главных черт религиозного сознания – понимания того, что в основе общественного бытия лежат высшие трансцендентные ценности. Критикуя революционизм, нигилизм, материализм, атеизм интеллигенции, веховцы именно в этих её чертах видели опасность для государства и религии. Философская линия «Вех» была продолжением первого коллективного манифеста русского идеализма – книги «Проблемы идеализма» (1902 г.), в которой участвовали четыре «веховца» (С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, П.Б. Струве, С.Л. Франк). Не случайна также попытка повторения «Вех» в новой форме в сборнике «Из глубины» (1918 г.).

Авторы "Вех" призывали интеллигенцию к своеобразному покаянию, осознанию своей роли в настоящем и прошлом российской истории, к углублению во внутренний мир и движению к религиозному гуманизму. "Не вокруг творцов нового шума — вокруг творцов новых ценностей вращается мир!" — так словами Ницше характеризовал особенность переживаемого момента в развитии интеллигенции, её дальнейшего существования С. Франк.

Резонанс "Вех" был велик. Причина этого лежит в значении несоизмеримо большем, чем смысл тех исторических событий, которыми был вдохновлён сборник. Основа его проблематики касалась вечных вопросов соотношения "духовности " — в истории и в личности, эту духовность выражающей.

Г. В. Плеханов дал краткие ссылки на "Вехи" в серии статей в журнале "Современный мир"за 1909 г. Как "непреодолимую склонность к религиозному догматизму" характеризовал он состояние авторов сборника, а также ряда противоположных им по мировосприятию представителей интеллигенции — А. Луначарского, Д. Мережковского, Н. Минского и других. Плеханов подчёркивал, что "религия не создаёт нравственности", а только освящает её правила, вырастающие на почве конкретно-исторического общественного строя.

С отрицательных позиций выступил Д. Мережковский, который в статье "Семь смиренных", вышедшей в газете "Речь" 26 апреля 1909 г., назвал сборник отлучением русской интеллигенции, а его авторов "семью смиренными, семью цветами радуги, слитыми в один белый цвет во имя общего дела — ненависти". Идее внутреннего самосовершенствования он противопоставлял соборность, общественность, Церковь, вне которой нет спасения.

А. Белый в журнале "Весы" назвал сборник "замечательной книгой", цель которой — "не суд, а призыв к самоуглублению".

В. Розанов считал, что авторы "Вех" способствовали духовному подъёму русской интеллигенции через самоотречение и самоуглубление в сущность внутреннего мира: "Это — самая грустная и самая благородная книга, какая появилась за последние годы".

Источники:

Соловьёв А. А. Путь веры и знания: антиномии "Вех" // Интеллигенция и мир, Издательство Ивановского Государственного Университета, 2010.

Энциклопедичный YouTube

1 / 1

Книжные покупки || Библионочь

Субтитры

Критика

Сразу же после своего появления сборник вызвал шквал критики и яростные споры.

«Вехи» несомненно явились главным событием 1909 года. Ни до, ни после «Вех» не было в России книги, которая вызвала бы такую бурную общественную реакцию и в столь короткий срок (менее чем за год!) породила бы целую литературу, которая по объему в десятки, может быть, в сотни раз превосходит вызвавшее её к жизни произведение… Лекции о «Вехах» и публичные обсуждения книги собирали огромные аудитории. Лидер партии кадетов Милюков совершил даже лекционное турне по России с целью «опровергнуть» «Вехи», и недостатка в слушателях он, кажется, нигде не испытывал.

Издания

Вехи. М., тип. Саблина. 1909 (изд. 1 и 2-е)
Вехи. М., тип. Кушнерева. 1909 (изд. 3 и 4-е), 1910 (изд. 5-е).
Вехи. Репринт изд. 1909. М., Новости, 1990. - 50 000 экз.
Вехи. Репринт изд. 1909. М., Новое время.- ж. Горизонт, 1990. - 50 000 экз.
Вехи. Репринт 3-го изд. Л., СП Смарт, 1990 - 50 000 экз.
Вехи. Свердловск, изд. УрГУ, 1991. - 40 000 экз.
Вехи. Из глубины. М., Правда, 1991. - 50 000 экз.
Вех. Интеллигенция в России. М., Молодая гвардия, 1991. - 75 000 экз.