Происхождение и образование

Родился в семье Ивана Петровича Пущина, генерал-лейтенанта, генерал-интенданта и сенатора. Учился в Царскосельском Лицее (с августа 1811 года), куда привезен был дедом, адмиралом Пущиным.

Военная служба

После окончания лицея служил в лейб-гвардии Конной артиллерии (октябрь 1817 года — прапорщик; апрель 1820 года — подпоручик; декабрь 1822 года — поручик). В это же время вступает в первое тайное общество («Священную артель»), основанное гвардейскими офицерами в 1814 году. С 1817 года член Союза спасения, с 1818 года вступил в Союз благоденствия.

С военной службой пришлось распрощаться в 1822 году после конфликта с великим князем Михаилом Павловичем, который придрался к упущениям в форме молодого офицера. Выйдя в отставку в чине штабс-капитана, Пущин сначала собирался пойти по полицейской линии и занять должность квартального надзирателя, однако семья резко воспротивилась такому намерению. Компромиссом стала юриспруденция - с 5.06.1823 года Пущин принял место судьи в 1-м Департаменте Московского Надворного Суда.

Поступок Пущина был настолько необычен, что когда, вскоре после назначения надворным судьей, на балу у московского генерал-губернатора князя Голицына и когда он танцевал с дочерью хозяина дома, один из присутствующих, не знавший раньше Пущин, не мог поверить своим глазам... "Как, — говорил он, — надворный судья танцует с дочерью генерал-губернатора? Это вещь небывалая, тут кроется что-нибудь необыкновенное".

Участие в деятельности декабристов

Когда Союз благоденствия был распущен и вместо него образовалось Северное общество, Пущину было поручено организовать его московскую управу. Считавший невозможным полное уничтожение крепостного права в текущих условиях, Пущин выступал за освобождение дворовых людей; для выполнения этой задачи в Москве был им создан Практический союз.

Пущин прибыл в столицу, где стоял у памятника Петру I. Сказав солдатам, что служил в армии, принял над ними командование и всемерно их одобрял; современники отмечали, что Пущин мужественно держался под картечным обстрелом и ушел с площади одним из последних.

Он был арестован 16 декабря; на допросах держался с достоинством, в основном молчал или отрицал возводимые на него обвинения. Верховный уголовный суд приговорил его к смертной казни через отсечение головы. Указом, данным суду 10 июля 1826 года, наказание было смягчено: он был лишен чинов и дворянства и приговорен к ссылке в Сибирь на вечные каторжные работы. 22 августа того же года срок каторжных работ уменьшен был до 20 лет; по окончании его Пущин должен был остаться в Сибири.

Но прежде, чем попасть в Сибирь, Пущину пришлось просидеть некоторое время в Шлиссельбурге. По прибытии в Сибирь Пущину пришлось до 1839 года пробыть на каторге. Жизнь на каторге не была особенно тяжелой, и само название "каторга" в применении к жизни декабристов в Читинской тюрьме, Нерчинских, Благодатском и других рудниках может быть употреблено лишь в условном смысле: декабристы жили дружной семьей, устроив у себя в казармах нечто вроде университета, где они занимались умственным трудом.

Пущин вместе с Д. И. Завалишиным и П. А. Мухановым организовал на каторге особое учреждение (малую артель) для обеспечения неимущих членов в будущем, по выходе на поселение. Кроме этой (малой) артели, существовали еще общая и газетная артель. В распоряжении декабристов были не только все журналы и газеты, но и специальные книги по разным отраслям знания.

9 октября 1839 года, по Высочайшему манифесту, Пущин был освобожден от каторжных работ и водворен на поселение в Западную Сибирь, в г. Туринск. Здесь также продолжал заниматься книгами. Климат Сибири вредно действовал на здоровье Пущина: уже в 1840 году с ним начались сильные хронические припадки. Ссылаясь на болезнь, Пущин исходатайствовал себе перевод в Ялуторовск, где условия жизни были лучше. В Ялуторовске в это время жили и дркгие декабристы: Ентальцевы, М. И. Муравьев-Апостол, И. Д. Якушкин, Е. П. Оболенский, В. К. Тизенгаузен и др.

Для поправки здоровья, некоторое время лечился в Тобольске, принесшее ему облегчение. По возвращении из Тобольска Пущин некоторое время чувствовал себя хорошо, но затем снова начались прежние припадки, и в начале 1849 года он обратился с просьбою разрешить ему отправиться для лечения на Туринские воды, куда он отбыл. Во время этой поездки Пущину удалось повидаться с Н. Бестужевым и некоторыми другими товарищами.

Иван Иванович Пущин (4 (15) мая 1798, Москва - 3 (15) апреля 1859, имение Марьино, Бронницкий уезд Московской губернии (сейчас Раменский район Московской области), похоронен в Бронницах, около городского собора) - декабрист, коллежский асессор.

Сын сенатора Ивана Петровича Пущина и Александры Михайловны, урождённой Рябининой. Образование получил в Царскосельском лицее (1810-1817). Служил в лейб-гвардии Конной артиллерии (октябрь 1817 - прапорщик; апрель 1820 - подпоручик; декабрь 1822 - поручик). Вскоре после выхода из лицея Пущин вступил в первое тайное общество («Священную артель»), основанное гвардейскими офицерами в 1814 г. В артель входили Александр Николаевич и Михаил Николаевич Муравьёвы, Павел Колошин, Иван Бурцов, Владимир Вальховский, Вильгельм Кюхельбекер. Член Союза спасения (1817) и Союза благоденствия (1818). После конфликта с великим князем Михаилом Николаевичем оставил военную службу (уволен 26 января 1823 года). С 5.6.1823 служил в Петербургской уголовной палате. Судья Московского надворного суда с 13.12.1823.

… [Пущин] оставил военную службу и променял мундир конногвардейской артиллерии на скромную службу в Уголовной палате, надеясь на этом поприще оказать существенную пользу и своим примером побудить и других принять на себя обязанности, от которых дворянство устранялось, предпочитая блестящие эполеты той пользе, которую они могли бы принести, внося в низшие судебные инстанции тот благородный образ мыслей, те чистые побуждения, которые украшают человека и в частной жизни, и на общественном поприще…(Е. П. Оболенский).

Судейская служба в глазах тогдашних дворян считалась унизительной. Пушкин, друг Пущина с лицейских времён, отметил в своём стихотворении «19 октября» (1825):
Ты, освятив тобой избранный сан
Ему в очах общественного мненья
Завоевал почтение граждан.

(цитата из ранней редакции, не напечатанной впоследствии)

Прибыл в Петербург незадолго до событий 14 декабря. Верховный уголовный суд 1826 г., признав его «виновным в участии в умысле на цареубийство одобрением выбора лица, к тому предназначенного, в участии управлением общества, в принятии членов и в отдаче поручений и, наконец, в том, что лично действовал в мятеже и возбуждал нижних чинов», - приговорил его к смертной казни, которая была заменена пожизненной каторгой. 29 июля 1826 года заключён в Шлиссельбургскую крепость. Срок каторги отбывал в Читинском остроге и Петровском заводе. Один из распорядителей Малой артели декабристов.

«Мой первый друг, мой друг бесценный!»,- обращался Пушкин к Пущину в стихах, посланных в далёкие сибирские рудники…

Могила И. И. Пущина в Бронницах

По прошествии 20 лет он был поселён сначала в Туринске (где Пущин, по показаниям местных властей, «ничем, кроме чтения книг, не занимался»), а потом в Ялуторовске (здесь он пристрастился к сельскому хозяйству). На поселении и после возвращения из Сибири поддерживал отношения почти со всеми декабристами и членами их семей, вёл обширную переписку, помогал нуждающимся. Возвращён из ссылки в 1856 г. По просьбе Евгения Якушкина писал воспоминания, в том числе и о Пушкине. «Записки о дружеских связях с А. С. Пушкиным» (опубликованы в «Атенее», 1859, ч. II, № 8), «Письма из Ялуторовска» (1845) к Энгельгардту, сообщающие сведения о его жизни там, о товарищах, о самом Ялуторовске и его жителях и т. п. (опубликованы в «Русском Архиве», 1879, III т.). Пушкин в 1826 г. написал Пущину послание, исполненное необычайной теплоты и полученное им в Чите только через два года. В последний раз упоминает о нём великий поэт в 1827 г., в стихотворении «19 октября».

22 мая 1857 года Пущин женился на Наталье Дмитриевне Апухтиной, вдове декабриста Михаила Александровича Фонвизина. Последние годы жизни Пущин провёл в имении жены Марьино в Бронницах, где и умер. Похоронен он был там же, у стен собора Михаила Архангела в семейной усыпальнице Фонвизиных.

Дом Пущина

По адресу ул. Мойка дом № 14 расположено историческое здание, связанное с жизнью и деятельностью одного из лучших, благороднейших людей России XIX века - Ивана Ивановича Пущина. Участок этого дома в XVIII веке принадлежал адмиралу Петру Пущину, от него перешёл к сыну - генерал-инденданту. В этом доме прошли детские годы внука старого адмирала, ближайшего друга А. С. Пушкина - И. И. Пущина.

С 1817 года Пущин был деятельным членом тайных (в будущем - декабристских) организаций. В этом доме на квартире Пущина часто собирались будущие декабристы. Здесь Пущин принял в Северное общество К. Ф. Рылеева. Здесь в октябре 1823 года состоялось совещание, на котором была избрана Дума Северного общества (Северное тайное общество). Пущин принял деятельное участие в восстании 14 декабря 1825 года на Сенатской площади и остался невредимым лишь по счастливой случайности - надетый им в тот день плащ деда-адмирала был пробит множеством пуль и картечью.

На следующий день после поражения восстания сюда, на Мойку, к Пущину приехал его соученик по Лицею Александр Михайлович Горчаков, привёз заполненный заграничный паспорт, уговаривал Пущина немедля бежать из Петербурга на отходившем в этот день пироскафе (пароходе). Но Пущин отказался спасаться бегством, ответил Горчакову, что считает постыдным избежать участи, ожидавшей товарищей по восстанию. 16 декабря Пущина арестовали в этом доме на Мойке.

Брат И. И. Пущина Михаил после смерти отца (1842 год) вступил во владение домом № 14. В 1840-х годах фасад здания был перестроен по проекту академика архитектуры Д. Т. Гейденрейха. Теперь в этом историческом месте, в минуте ходьбы от Эрмитажа и Дворцовой площади, расположена гостиница «Пушка Инн». Здание гостиницы - памятник архитектуры XVIII века (дом Ивана Пущина).

Меньшая часть общества предполагала действовать более решительными мерами. Декабрист М. С. Лунин первым предложил план по убийству царя. Это предложение отвергал Пестель, предлагавший устройство тайного общества, разработки конституции и более четкой организации. Разногласия в путях осуществления своей программы привели в конечном итоге к кризису и роспуску организации.
В сентябре 1817 года состоялось совещание членов Общества (т. н. «Московский заговор»). Предметом обсуждения было предложение И. Д. Якушкина осуществить цареубийство во время пребывания императорского двора в Москве. Большинство членов общества отвергло это предложение. В итоге ввиду «скудости средств к достижению цели» цареубийство было запрещено. Передовые члены решили в конце концов распустить организацию, создав на её основе новую, более организованную, широкую и сплочённую. В качестве переходной организации было создано «Военное общество» в октябре 1817 года , в котором состояли большая часть членов Союза спасения. «Военное общество» было распущено в январе 1818 года, на его базе был сформирован Союз благоденствия .
О существовании этой формально тайной организации было достаточно широко известно. В её рядах насчитывалось около двухсот человек (мужчины старше 18 лет).
Целью «Союза благоденствия» провозглашалось нравственное (христианское) воспитание и просвещение народа, помощь правительству в благих начинаниях и смягчение участи крепостных. Скрытая цель была известна лишь членам Коренной управы; она заключалась в установлении конституционного правления и ликвидации крепостничества.
На совещании в Петербурге в январе 1820 при обсуждении будущей формы правления все участники высказались за установление республики. Вместе с тем были отвергнуты идея цареубийства и идея о временном правительстве с диктаторскими полномочиями (предложена П. И. Пестелем).
В январе 1821 в Москве был созван съезд депутатов от разных отделов «Союза благоденствия». На нём из-за обострившихся разногласий и принятых властями мер было решено распустить общество. В действительности предполагалось общество закрыть временно для того, чтобы отсеять и ненадежных, и слишком радикальных его членов, а затем воссоздать его в более узком составе.
На основе «Союза благоденствия» весной 1821 года возникли сразу 2 крупные революционные организации: Южное общество в Киеве и Северное общество в Петербурге. Более революционное и решительное Южное общество возглавил П. И. Пестель, Северное, чьи установки считались более умеренными - Никита Муравьев.

Еще в лицейские годы Пущин был частым гостем "Священной артели" , основанной в 1814 году. Пущин так описывает своё вступление в тайное общество:

"Ещё в лицейском мундире я был частым гостем артели, которую тогда составляли Муравьёвы (Александр и Михайло), Бурцов, Павел Колошин и Семёнов. Бурцов, которому я больше высказывался, нашёл, что по мнениям и убеждениям моим, вынесенным из Лицея, я готов для дела. На этом основании он принял в общество меня и Вольховского".

Артель устроила свой внутренний быт на республиканский манер; в одной из комнат висел "вечевой колокол", по звону которого все участники артели собирались для решения общих дел: "Каждый член общества имел право в него звонить, - замечает Николай Муравьёв. – По звуку все собирались и тогда решались требования члена".

Вместе с другими участниками артели, названными в Записках Пущина, А. Н. Муравьев и И. Г. Бурцов основали в 1816 году первую декабристскую организацию – «Общество истинных и верных сынов отечества», или «Союз спасения» . Одним из основателей первоначальной ячейки Священной артели был также брат А. Н. Муравьева – Николай. Кроме тех, кого перечисляет Пущин как участников артели, ее заседания посещали лицеисты В. Д. Вольховский, А. А. Дельвиг, В. К. Кюхельбекер, офицеры различных гвардейских частей: Петр Колошин, Михаил Пущин, Александр Рачинский, Демьян Искритский.
Таким образом, Пущин и некоторые его товарищи еще лицеистами были через Священную артель привлечены к деятельности первого Тайного общества декабристов.

Арестованный в самый день восстания, 14 декабря, К. Ф. Рылеев в своем показании заявил, что принят был в Тайное общество Пущиным. Однако Пущин был арестован только 16 декабря, а допрошен на другой день. На первом допросе он показал, что по службе в Уголовной палате познакомился с Рылеевым и, «узнав его хорошо, принял его членом в общество».
Возможно, однако, что на деле все это произошло иначе. И. И. Пущин поступил на службу в палату в июне 1823 года, а Рылеев был введен им в Тайное общество в начале этого года. Следовательно, Пущин «хорошо» узнал поэта-гражданина не только до начала 1823 года, а задолго до того. Можно не сомневаться, что по своей близости к литературным кругам столицы и по своему политическому направлению он интересовался автором революционного стихотворения «К временщику» еще с 1820 года. Рылеев был принят в Тайное общество не в качестве «согласного», рядового участника движения, как это обычно делалось относительно вновь привлекаемых к заговору, а в качестве «старейшего», имевшего право принимать новых членов.
По убеждениям, по темпераменту и направлению своей политической деятельности Рылеев был настроен решительнее Пущина, взгляд которого на задачи общества, по крайней мере на текущий момент, больше соответствовал конституционно-монархическому направлению Никиты Муравьева. Но в практическом отношении Пущин действовал вполне в духе воззрений Рылеева. Совместными усилиями они оживили деятельность Северного общества , возникшего в 1821 году и действовавшего первое время очень слабо. Направление общества приняло более революционный характер, чем этого хотели другие руководители его: Н. И. Тургенев, H. М. Муравьев, С. П. Трубецкой. Чтобы оживить московское отделение Тайного общества, руководители заговора поручили Пущину организовать московскую управу Северного общества.

Своеобразную позицию Пущин занимал в крестьянском вопросе, считая, что при тогдашних обстоятельствах нет возможности полностью уничтожить крепостное рабство. Он решил осуществить сначала более скромную часть программы и с этой целью учредил в Москве Практический союз. Задачей союза, впредь до осуществления общеполитических и социальных идеалов общества, было содействие освобождению от крепостной зависимости дворовых людей. Программу Практического союза И. И. Пущин изложил на следствии в показании от 11 января 1826 года, заявив, что основал он эту организацию, желая хотя бы несколько содействовать к общему благу в духе Союза благоденствия. «Обязанность члена состояла в том, – пояснял Пущин, – чтоб непременно не иметь при своей услуге крепостных людей… Сверх того, при всяком случае, где есть возможность к освобождению какого-нибудь лица, оказывать должен пособие или денежное, или какое-либо другое».
Сам Пущин крепостных не имел. К своему служителю из отцовских дворовых, Алексею, он относился без барского высокомерия, а после осуждения просил отца отпустить Алексея на волю.

Интересный рассказ о том, как оживилась деятельность московской управы Тайного общества при Пущине, находим в Записках А. И. Кошелева, который служил по окончании университета в Московском Архиве иностранных дел и входил в кружок так называемых «архивных юношей». Кружок этот придерживался очень умеренных политических взглядов. Вспоминая о сильном и всеобщем недовольстве внешней и внутренней политикой Александра I, благонамеренный монархист, но противник аракчеевщины, Кошелев писал спустя много десятилетий: «Никогда не забуду одного вечера, проведенного мною у внучатого моего брата, Мих. Мих. Нарышкина; это было в феврале или марте 1825 года. На этом вечере были: Рылеев, кн. Оболенский, Пущин и некоторые другие, впоследствии сосланные в Сибирь. Рылеев читал свои патриотические думы, а все свободно говорили о необходимости покончить с этим управлением». Кошелев, может быть, и не знал, что он присутствовал в тот вечер на заседании московской управы Северного общества.
Характерен также случай с привлечением к Тайному обществу В. И. Штейнгейля. В 1823 году он познакомился в Петербурге с К. Ф. Рылеевым. Поэт познакомил Штейнгейля с задачами и деятельностью общества в основном, добавив, что подробности он узнает в Москве – от Пущина. Передавая Штейнгейлю письмо к Пущину, Рылеев сказал, что с Иваном Ивановичем будет «приятно познакомиться». Штейнгейль вступил в московскую управу и вскоре сообщил Рылееву, что действительно иметь дело с Пущиным «очень приятно». В ответ на это Рылеев писал Штейнгейлю в марте 1825 года: «Спасибо, что полюбил Пущина; я еще от этого ближе к тебе. Кто любит Пущина, тот уже непременно сам редкий человек». П. А. Муханов показывал на следствии, что Пущин вообще имел «хорошее имя в Москве», а М. Ф. Митьков говорил в январском показании 1826 года об энергичной деятельности Пущина в московской управе Тайного общества.

ВОССТАНИЕ
В декабре 1825 года, после смерти Александра I, Пущин приехал в Петербург. Он повидался с родными и отправился к Рылееву. Поэт жил в доме Российско-американской компании у Синего моста. Рядом с ним жил А. А. Бестужев.
Главные деятели Северного общества собирались у Рылеева. Пущин сразу вошел в центр организации восстания. Здесь вырабатывался план действий, обдумывались и составлялись проекты манифеста от имени временного правительства. Отсюда исходили указания руководителей отдельных отраслей Тайного общества при воинских частях.
Пущин считал, что основы государственного строя России должны быть определены представителями всего народа после успешного завершения восстания. Он распространял списки проекта конституции, составленного H. М. Муравьевым, поручал Бриггену, Кашкину и другим участникам Тайного общества переписывать его. Благодаря Пущину дошел до нас наиболее полный текст муравьевской конституции в списке К. Ф. Рылеева. Но Пущин распространял эти списки не в качестве агитационного документа, а для того, чтобы члены общества могли представить свои замечания на него.
Среди участников революционного движения большинство составляли военные. Из общего числа около 580 подозреваемых, находившихся в поле зрения следователей, их было 456 человек. Из них изрядное число генералов, очень много штаб-офицеров: полковников, подполковников и майоров. Было несколько человек, занимавших крупные места в гражданском ведомстве.
И. И. Пущин считал царя главным виновником «горестного состояния отечества» и «зла существующего порядка». Он не был сторонником цареубийства, но не был также противником совершения государственного переворота революционным путем.
И. И. Пущин был согласен с предложением арестовать всю царскую семью, чтобы избавить новый порядок от претендентов на управление государством. «Возможность сего предприятия, – говорит он, – основывал я на военной силе».
Из письма Пущина С.М.Семенову.

[Петербург, 12 декабря 1825 г.].
Когда вы получите сие письмо, все будет решено. Мы всякий день вместе у Трубецкого и много работаем. Нас здесь 60 членов. Мы уверены в 1000 солдатах, коим внушено, что присяга, данная императору Константину Павловичу, свято должна наблюдаться. Случай удобен; ежели мы ничего не предпримем, то заслуживаем во всей силе имя подлецов. Покажите сие письмо Михаилу Орлову. Прощай, вздохни об нас, если… Успех в руках бога!!
Письмо было послано через декабриста С.М.Семенова члену Тайного общества генералу М.Ф.Орлову, который сжег подлинник. Настоящий текст составлен Орловым по памяти в показании на допросе после 14 декабря 1825 г.
В показаниях других московских декабристов это письмо приводится с таким дополнением: "Нас по справедливости назвали бы подлецами, если бы мы пропустили нынешний, единственный случай".

Отцом его был Иван Петрович П., генерал-лейтенант, генерал-интендант и сенатор (ум. в 1843 г.), а матерью - Александра Михайловна, урожденная Рябинина.

Пущин родился 4-го мая 1798 г. и был на год старше А. С. Пушкина, с которым воспитывался в Царскосельском Лицее (с августа 1811 года), куда привезен был дедом, адмиралом Пущиным.

Уже во время экзамена П. познакомился с Пушкиным: "По сходству ли фамилий", пишет И. И. Пущин в своих записках, "или по чему другому, только я его заметил с первого взгляда". Уже с этого времени между мальчиками завязалась горячая дружба.

Сближению их еще более способствовало то обстоятельство, что их комнаты оказались рядом. В бытность в Лицее Пущин был открытым, жизнерадостным юношей, добрым и отзывчивым товарищем.

Вначале общая, школьная семья скоро разбилась на отдельные кружки по взаимным склонностям и симпатиям.

Пущин и Пушкин принадлежали к одному из таких кружков; но, несмотря на постоянную дружбу и совместную жизнь, оба друга с течением времени стали расходиться во взглядах. "Находясь в постоянной дружбе с Пушкиным, - пишет Пущин в своих воспоминаниях, - мы разно смотрели на людей и на вещи и постоянно высказывали свои разногласия". Среди других товарищей Пущин пользовался общею любовью, принадлежа к числу тех юношей, "которые, по словам графа М. A. Корфа, наиболее были любимы товарищами, - со светлым умом, с чистою душой". За год до выпуска Государь спросил у директора Лицея, Энгельгардта, нет ли среди его воспитанников желающих поступить в военную службу.

Таких оказалось более 10 человек, и среди них Пущин. Два раза в неделю для них устраивались в гусарском манеже военные упражнения под руководством полковника Кнабенау и генерала Левашева.

Наконец, прошел и последний год пребывания в Лицее - наступили выпускные экзамены. "Сердце дробилось", замечает Пущин, "школьная семья должна была разлучиться; стали писать стихи в альбомы"; в альбоме Пущина написали Пушкин, Дельвиг и Илличевский.

Альбом этот впоследствии затерялся, и стихов Пушкина и Илличевского Пущин не помнил;

Дельвиг вписал в его альбом следующее шестистишие: Прочтя сии набросанные строки С небрежностью на памятном листке, Как не узнать поэта по руке? Как первые не вспомянуть уроки И не сказать при дружеском столе: Друзья! у нас есть друг и в Хороле! 9-го июля тихо и скромно прошел акт, а 29-го октября П. был произведен в офицеры и облекся в гвардейский конно-артиллерийский мундир.

С этого времени дороги двух друзей резко разошлись.

Еще будучи в Лицее, Пущин вступил случайно в кружок, с которым не решался познакомить Пушкина, боясь его неосторожных выходок.

Пушкин скоро заметил, что от него что-то скрывают, и засыпал П. вопросами и расспросами.

Летом маневры и другие служебные занятия заставляли П. уезжать из Петербурга, но при всякой возможности он старался встречаться с Пушкиным и встречал его обыкновенно у Дельвига.

В январе 1820 г. П. должен был отправиться в Бессарабию к своей больной замужней сестре и прожил там 4 месяца.

На обратном пути, во время езды по скучным Белорусским трактам, он на одной из почтовых станций заглянул случайно в книгу, где вписывались фамилии проезжающих и увидел фамилию Пушкина; смотритель сказал ему, что проезжал поэт Пушкин, что едет он на службу.

Только по приезде в Петербург П. узнал от Энгельгардта подробности высылки Пушкина на юг России. "Как отрадно было бы его обнять, - говорит П. в своих воспоминаниях, - в ту минуту, если бы я выехал сутками ранее и встретился с ним по дороге". С Пушкиным ему пришлось увидеться лишь через 5 лет - в 1825 году. Еще в конце 1824 года П. узнал вМоскве, что Пушкин из Одессы сослан на жительство в Псковскую губернию и тотчас же решился навестить его. Он собирался отправиться на Рождество из Москвы в Петербург, чтобы повидаться с родными.

Оттуда он намеревался съездить в Псков к своей сестре и в сельцо Михайловское - место ссылки Пушкина.

Знакомые П, не советовали ему рисковать, так как Пушкин находился под двойным надзором - полиции и духовенства; то же говорил ему и дядя поэта, В. Л. Пушкин; но Пущин не послушался предостережений.

Друзья встретились в Михайловском в январе 1825 г. Встреча эта произвела сильное впечатление на обоих, и у Пушкина воспоминание о ней вылилось в стихотворении "19 октября 1825 г.", где он писал о посещении своего друга: Поэта дом опальный, О Пущин мой, ты первый посетил;

Ты усладил изгнанья день печальный, Ты в день его Лицея превратил.

Больше друзьям не пришлось встретиться.

То, о чем умалчивал П. перед Пушкиным, состояло в следующем: П. случайно познакомился с кружком лиц, которые позднее приняли участие в Союзе Благоденствия, в Северном Обществе и в событии 14-го декабря.

Пущин был одним из видных участников этого движения, которым ознаменовалась вторая половина царствования Александра I. П. не долго оставался в военной службе.

Понимая, что этот род деятельности не даст ему простора для проведения в жизнь исповедуемых им убеждений, он скоро бросил военную службу (в чине штабс-капитана) и служил сперва в Петербургских губернских учреждениях, а затем принял место судьи в 1-м Департаменте Московского Надворного Суда; перемена службы была вызвана желанием обновить затхлую атмосферу тогдашнего чиновничества, развращенного взяточничеством, крючкотворством: П. мечтал честным исполнением долга подать пример истинной службы на благо обществу н надеялся "на этом поприще оказать существенную пользу и своим примером побудить и других принять на себя обязанности, от которых дворянство устранялось, предпочитая блестящие эполеты той пользе, которую оно могло бы принести, внеся в низшие судебные инстанции... благородный образ мыслей, чистые побуждения..." Поступок Пущина был настолько необычен, что когда, вскоре после назначения надворным судьей, П. пришлось быть на балу у московского ген.-губ. кн. Голицына и когда он танцовал с дочерью хозяина дома, один из присутствующих, не знавший раньше П., не мог поверить своим глазам... "Как, - говорил он, - надворный судья танцует с дочерью генерал-губернатора? Это вещь небывалая, тут кроется что-нибудь необыкновенное". Необыкновенное заключалось в том, что в среду тогдашней родовитой знати стали проникать новые, занесенные из Западной Европы, понятия и взгляды, и Пушкин был вправе сказать по отношению к Пущину: Ты освятил тобой избранный сан; Ему в очах общественного мненья Завоевал почтение граждан.

Жизнерадостное настроение, характеризовавшее собой первую половину царствования Александра І и явившееся результатом подъема общественного самосознания, скоро сменилось реакцией.

Вместе с этим поворотом мнения в правительственных сферах, должны были разлететься, как дым, мечты и надежды на лучшее будущее тех передовых кружков, к которым принадлежал Пущин, и усилиться тяготение к революционной деятельности.

Не имея возможности выступать открыто, эти кружки объединились в тайные общества, начавшие организовываться уже с 1817 года. Пущин принадлежал к Северному Обществу и был одним из деятельных его членов.

В 1824 г., когда П. жил в Красном Селе, Рылеев, глава Северного Общества, направил к нему В. И. Штейнгеля.

В разговоре с последним П. говорил, что их общество основано для борьбы со злом и невежеством, и что он с Рылеевым оставил военную службу и поступил на гражданскую для изучения порядка дел. Такими глазами смотрело в то время большинство членов на значение деятельности тайного общества.

Но с приближением 1825 года политический элемент стал все более проникать в их программу.

В начале 1825 года в Северном Общсстве полагали, что к маю 1826 года можно будет что-либо предпринять.

Особенно сильно подействовал приезд в Петербург А. И. Якубовича.

Пущин в это время находился в Москве и через барона Штейнгеля спрашивал Рылеева, что они делают.

Рылеев на это ответил: "вот увидишь, когда возвратится государь (из Таганрога), мы что-нибудь предпримем". Приближался декабрь месяц. Пущин приехал в Петербург и принимал участие во всех приготовлениях и последних собраниях членов общества: "Нас, писал он в Москву С. М. Семенову (члену общества), по справедливости назвали бы подлецами, если бы мы пропустили нынешний, единственный случай.

Когда ты получишь это, все уже будет кончено.

Нас здесь 60 членов; мы можем надеяться на 1500 рядовых, которых уверят, что цесаревич не отказывался от престола.

Прощай, вздохни об нас, если и пр.". 12-го и 13-го декабря Пущин присутствовал на собраниях, происходивших на квартире Рылеева.

Оба эти собрания, ввиду надвигавшихся событий, должны были быть решительными, но в то же время были крайне беспорядочны. 14-го декабря Пущин был на Сенатской площади вместе с другими декабристами и стоял рядом с кн. Е. П. Оболенским.

Один из его лицейских товарищей, Кюхельбекер, на следствии показал, что Пущин вместе с Оболенским, Щепиным-Ростовским, Бестужевыми и Одоевским предводительствовал на площади и побудил его (Кюхельбекера) стрелять в великого князя Михаила Павловича и генерала Воинова.

Но Пущин отрицал взведенное на него Кюхельбекером обвинение (в своем показании на суде 10-го мая 1826 г.), он говорил, что был увлечен толпой, и что в это время увидел незнакомого свитского офицера без шляпы и стал расспрашивать окружающих, что это значит.

Ему ответили, что это шпион. Тогда он посоветовал остерегаться его или удалить; но кем был нанесен удар офицеру - не знает и не видел. Таким образом, вопрос о том, что делал Пущин на Сенатской площади, остается открытым.

Ничего не говорит об этом Пущин и в своих "Записках Декабриста" (изд. в Лондоне в 1863 году). 14-го декабря вечером Пущин был еще у Рылеева.

Затем вместе с другими он был арестован и заключен в Петропавловскую крепость.

На допросах Пущин больше молчал или отрицал взводимые на него обвинения.

Верховный Уголовный Суд, признав П. виновным "в участии в умысле на цареубийство одобрением выбора лица, к тому предназначенного, в участии управлением общества, в принятии членов и в отдаче поручений и, наконец, в том, что лично действовал в мятеже и возбуждал нижних чинов", отнес его к I разряду государственных преступников и присудил к смертной казни отсечением головы.

Указом, данным Верховному Уголовному суду 10-го июля 1826 г., наказание Пущину было смягчено: он, по лишении чинов и дворянства, приговорен был к ссылке в Сибирь на вечные каторжные работы.

Указом от 22-го августа 1826 г. срок каторжных работ уменьшен был до 20 лет, а затем назначено было поселение в Сибири.

Но прежде, чем попасть в Сибирь, Пущину пришлось просидеть некоторое время в Шлиссельбурге.

Поэтому в Сибирь он привезен был позднее других. 5-го января, в самый день прибытия в Читу, Пущину был передан листок бумаги, на котором неизвестной рукой было написано следующее стихотворение Пушкина: Мой первый друг, мой друг бесценный, И я судьбу благословил, Когда мой двор уединенный, Печальным снегом занесенный, Твой колокольчик огласил.

Молю святое Провиденье, Да голос мой душе твоей Дарует то же утешенье, Да озарит он заточенье Лучом лицейских ясных дней! Пушкин вспомнил о своем друге и еще раз - в стихотворении "19-е октября 1827 года": Бог помощь вам, друзья мои, И в счастье и в житейском горе, В стране чужой, в пустынном море И в темных пропастях земли. Это стихотворение прислал Пущину его бывший директор Е. А. Энгельгардт.

По прибытии в Сибирь Пущину пришлось до 1839 года пробыть на каторге.

Жизнь на каторге не была особенно тяжелой, и само название "каторга" в применении к жизни декабристов в Читинской тюрьме, Нерчинских, Благодатском и других рудниках может быть употреблено лишь в условном смысле: декабристы жили дружной семьей, устроив у себя в казармах нечто вроде университета, где они занимались умственным трудом.

Пущин вместе с Д. И. Завалишиным и П. А. Мухановым организовал на каторге особое учреждение (малую артель) для обеспечения неимущих членов в будущем, по выходе на поселение.

Кроме этой (малой) артели, существовали еще общая и газетная артель.

В распоряжении декабристов были не только все журналы и газеты, но и специальные книги по разным отраслям знания. "Читаю, пишет П. в своем письме к Энгельгардту, все, что попадается лучшее; друг другу пересылаем книги замечательные, даже имеем и те, которые запрещены". Живя в Читинском остроге, П. занялся переводом "Записок Франклина". Первую часть перевел сам Пущин, вторую товарищ его Штейнгель.

Перевод этой книги, посвященный Энгельгардту, вместе с другими переводами был отослан к родственнику Муханова (тоже декабриста); но до 1845 года П. не имел сведений, дошел ли перевод по назначению, и что с ним стало; по-видимому, рукопись затерялась.

Черновой же экземпляр Пущину пришлось уничтожить во время тюремного осмотра, так как в остроге чернила были запрещены, и декабристы пользовались ими контрабандным способом. 9-го октября 1839 года, по Высочайшему манифесту, Пущин был освобожден от каторжных работ и водворен на поселение в Западную Сибирь, в г. Туринск.

Во время четырехлетнего пребывания в Туринске Пущин, как доносил Туринский городничий и как показал Тобольский губернатор о лицах, состоявших под надзором полиции, "кроме чтения книг ничем не занимался". Климат Сибири вредно действовал на здоровье П.: уже в 1840 г. с ним начались сильные хронические припадки.

Ссылаясь на болезнь, П. исходатайствовал себе перевод в Ялуторовск, где условия жизни были лучше. Первые годы пребывания здесь Пущин жил в одном доме с Е. П. Оболенским (в доме купца Бронникова); когда же Оболенский женился, П. поселился на отдельной квартире.

В Ялуторовске в это время жили декабристы: Ентальцевы, М. И. Муравьев-Апостол, И. Д. Якушкин, Е. П. Оболенский, В. К. Тизенгаузен, Басаргин.

Время проходило незаметно; дважды в неделю колония собиралась: в четверг - у Пущина, в воскресенье - y М. И. Муравьева; на этих собраниях откровенно толковали о всех политических событиях; иногда, чтобы доставить удовольствие старому товарищу Тизенгаузену, садились за карты; остальные дни проходили в занятиях всякого рода, умственных и механических.

Пущин пристрастился к хозяйству и целые дни проводил на огороде.

Между тем, здоровье его не улучшалось, и он, с разрешения генерал-губернатора Западной Сибири кн. П. Д. Горчакова, отправился из Ялуторовска в Тобольск для совета с медиками.

На некоторое время лечение в Тобольске принесло ему облегчение.

Во время пребывания в Тобольске П. видался с Бобрищевым-Пушкиным; последний воспользовался пребыванием П., чтобы исправить сделанный Пущиным еще раньше перевод Паскаля, который он затем и издал, но книга, по-видимому, не имела сбыта. По возвращени из Тобольска П. некоторое время чувствовал себя хорошо, но затем снова начались прежние припадки, и в начале 1849 года он обратился к кн. П. Д. Горчакову с просьбою разрешить ему отправиться для лечения на Туринские воды. Эта поездка была ему разрешена, и расходы на нее, с разрешения кн. Горчакова, отнесены на счет казны. П. отправился на воды в начале июня 1849 года, а в декабре того же года возвратился в Ялуторовск.

Во время этой поездки П. удалось повидаться с Н. Бестужевым и некоторыми другими товарищами.

Вообще и самую поездку он предпринял не столько по болезни, сколько с целью повидаться с друзьями.

За все время прсбывания в З. Сибири (16 лет на поселении) П. аттестовался, как отличающийся "хорошим поведением". После манифеста 26-го августа 1856 года Пущин выбыл из Сибири.

И. И. Пущин был женат(с 1858 г.) на Наталье Дмитриевне Фонвизиной, урожденной Апухтиной (первый муж ее, декабрист М. А. Фонвизин, умер в 1854 году). Вскоре после этого брака П. умер (3-го апреля 1859 г.) в с. Марьине, близ г. Бронниц Московской губ. (в 53 верстах от Москвы).

Погребен он в Бронницах, около собора; его могила находится рядом с могилой его товарища М. A. Фонвизина.

Кроме упомянутых литературных работ Пущина (перевода записок Франклина и Паскаля), П. принадлежат "Записки декабриста", изданные в Лондоне в 1863 году, и "Записки о дружеских связях с А. С. Пушкиным", напечатанные первоначально с сокращениями, в "Атенее" 1859 г., ч. II, № 8; в более полном виде эти записки появились в книге Л. Н. Майкова: "Пушкин.

Биографические материалы и истор.-лит. очерк" СПб. 1899, а в 1907 г. изданы в СПб. отдельною книгою ("Записки И. И. Пущина о Пушкине") с приложением воспоминаний о Пушкине Е. И. Якушкина с портретом Пущина.

Нежное чувство, которое питал Пущин к своему другу-поэту в молодости, не покидало его и впоследствии, и "Записки" проникнуты глубокой задушевностью и искренней братской любовью.

Пущину принадлежат также "Письма из Ялуторовска" (1845 г.) к Энгельгардту.

В этих письмах, сообщая бывшему директору сведения о своей собственной жизни, о г. Ялуторовске, его жителях, о товарищах, Пущин касается и сибирских порядков, метко характеризует местное чиновничество и с особенной любовью останавливается при этом на законе 1842 года, по которому земли под частное владение отводились не иначе, как при условии обработки их вольным трудом.

В этом он видит залог лучшего будущего Сибири.

Вообще его письма к Энгельгардту полны метких замечаний, и в них проглядывает образованный, передовой человек. "Атеней" 1859, ч. II, № 8; Л. Н. Майков, "Пушкин.

Биограф. материалы и истор.-литер. очерки". СПб. 1899 г.; "Русская Старина" 1870 г., т. I, 293; 1873 г., т. 18, стр. 337, 354, 374; 1879 г., т. 25, стр. 305; 1881 г., т. 30, стр. 423-429; т. 34, стр. 472-475; 1884 г., т. 42, стр. 31-33; 1886 г., т. 52, стр. 236; 1891 г., т. 72, стр.91-94; 1901 г., т. 105, стр. 437, 445; "Русский Архив" 1870 г., стр. 1581, 1585, 1593, 1618; 1879 г., III, 469-480; 1881 г., II, 313-334; 1893 г., III, 405, 427, 488; "Исторический Вестник" 1888 г., т. 32, стр. 390, т. 34, стр. 754, 755; 1890 г., т. 39, стр. 123-125; 1896, т. 64, стр. 966; 1899 г., т. 77, стр. 268-270; Н. А. Гастфрейнд, "Кюхельбекер и Пущин", СПб. 1901 г.; Дмитриев-Мамонов, "Декабристы в Западной Сибири", М. 1895 г.; Записки В. П. Зубкова.

С предисловием и примечаниями Б. Л. Модзалевского, СПб. 1906 г. (с портретом Пущина);

Альбомы Пушкинских выставок в Петербурге и в Москве;

В. В. Руммель, "Родословный Сборник", т. II, СПб. 1887. А. Е. Ельницкий. {Половцов} Пущин, Иван Иванович (1789-1859) - декабрист.

Прослужив короткое время, по окончании курса в Царскосельском лицее, в гвардейской конной артиллерии, П. принял звание судьи московского надворного суда, хотя эта служба в глазах тогдашних дворян считалась унизительной.

Это, между прочим, подало повод Пушкину, который считал П. своим лучшим товарищем, сказать ему в своем стихотворении "19 октября" (1825): "Ты, освятив тобой избранный сан Ему в очах общественного мненья Завоевал почтение граждан". Тотчас же после выхода из лицея П. вступил в первое тайное общество, основанное в 1817 г., и был одним из деятельных его членов.

Верховный уголовный суд 1826 г., признав его "виновным в участии в умысле на цареубийство одобрением выбора лица, к тому предназначенного, в участии управлением общества, в принятии членов и в отдаче поручений и, наконец, в том, что лично действовал в мятеже и возбуждал нижних чинов", - приговорил его к смертной казни, которая заменена была пожизненной каторгой.

По прошествии 20 лет он был поселен сначала в Туринске (где П., по показаниям местных властей, "ничем, кроме чтения книг, не занимался"), а потом в Ялуторовске (здесь он пристрастился к сельскому хозяйству).

Возвращен из ссылки в 1856 г. От него остались "Записки о дружеских связях с А. С. Пушкиным" (в "Атенее", 1859, ч. II, № 8) и "Письма из Ялуторовска" (1845) к Энгельгардту, сообщающие сведения о его жизни там, о товарищах, о самом Ялуторовске и его жителях и т. п. (в "Русском Архиве", 1879, III т.). Пушкин в 1826 г. написал П. послание, исполненное необычайной теплоты и полученное им в Чите только через два года. В последний раз упоминает о нем великий поэт в 1827 г., в стихотворении "19 октября". В. P-в. {Брокгауз} Пущин, Иван Иванович (4.5.1798-3.4.1859). - Коллежский асессор, судья Московского надворного суда. Отец - Ив. Петр. Пущин (1754-7.10.1842), генерал-лейтенант, генерал-интендант флота, сенатор; мать - Александра Мих. Рябинина (1771-19.6.1841). За отцом в Осташковском уезде Тверской губ. 20 душ, в Бобруйском уезде Минской губ. 357 душ и дом в Петербурге.

Воспитывался в Царскосельском лицее (однокашник и близкий друг А. С. Пушкина) - 19.10.1811-9.6.1817. В службу вступил прапорщиком в л.-гв. Конную арт. - 29.10.1817, подпоручик - 20.4.1820, поручик - 21.12.1822, уволен от военной службы для определения к статским делам - 26.1.1823, поступил сверхштатным членом Петербургской уголовной палаты - 5.6.1823, назначен судьей Московского надворного суда - 13.12.1823, кол. ас. - 15.7.1825. Член преддекабристской организации "Священная артель", Союза спасения (с лета 1817), Союза благоденствия и Северного общества (член Коренной думы, председатель Московской управы), участник восстания на Сенатской площади.

Арестован 16.12.1825 дома, 17.12 доставлен в Петропавловскую крепость ("посадить в Алексеевский равелин") в № 5 Алексеевского равелина.

Осужден по I разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу вечно, заключен в Шлиссельбургскую крепость - 29.7.1826, срок сокращен до 20 лет - 22.8.1826. Отправлен из Шлиссельбурга в Сибирь - 8.10.1827 (приметы: рост 2 арш. 8 верш., "лицом чист, смугловат, волосы на голове, бровях и бороде темно-русые, глаза карие, нос средственный, островат, на обеих руках от прививной оспы пятна, ноги ниже колен в жилах от английской болезни, от удара лошадиного на обеих ногах по пятну"), доставлен в Читинский острог - 4.1.1828, прибыл в Петровский завод в сент. 1830, срок сокращен до 15 лет - 8.11.1832, до 13 лет - 14.12.1835. По отбытии срока по указу 10.7.1839 обращен на поселение в Туринск Тобольской губ., прибыл в Иркутск - 9.8.1839, выехал оттуда - 5.9. 1839, прибыл в Туринск - 17.10.1839, разрешен перевод в Ялуторовск - 5.7. 1842, приехал туда - 19.7.1843, выехал для лечения на Туркинские мин. воды - 17.5.1849, жил два месяца в Тобольске, приехал в Иркутск - 18.8.1849, выехал из Иркутска в Ялуторовск - 1.12.1849. После амнистии 26.8.1856 вернулся в Европейскую Россию, разрешено приехать в Петербург для свидания с сестрой Е. И. Набоковой - дек. 1856, выехал из Ялуторовска - 18.12.1856, приехал в Петербург в начале янв. 1857, в Москву - в начале июня 1857, жил в имении Марьино Бронницкого уезда Московской губ., московскому генерал-губернатору предоставлено право разрешать Пущину временное пребывание в Москве - 5.11.1857. Умер в Марьине, похоронен в Бронницах, у городского собора.

Жена (с 22.5.1857) - Нат. Дм. Апухтина (в первом браке за декабристом М. А. Фонвизиным - см.). Внебрачные дети: Анна (8.9.1842-1863), с 23.10.1860 замужем за Палибиным;

Иван (4.10. 1849-1923), усыновлен Н. И. Пущиным, врач. Братья: Михаил (см.), Николай (1803-1874), чиновник Мин. юстиции;

Петр (1813-1856); сестры: Анна (ум. 1867), Евдокия (в замужестве Бароцци, ум. 1860), Екатерина (в замужестве Набокова, 1791-1866), Мария (в замужестве Малиновская, ум. 1844), Елизавета (1806-1860), Варвара (1804-1880). ВД, II, 202-238; ЦГАОР, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 40. Пущин, Иван Иванович писатель, судья моск. надворн. суда, друг поэта А. С. Пушкина; род. 1798 г., † 3 апр. 1859 г. {Половцов}

Пущин Иван Иванович

П ущин (Иван Иванович, 1789 - 1859) - декабрист. Прослужив короткое время, по окончании курса в Царскосельском лицее, в гвардейской конной артиллерии, Пущин принял звание судьи московского надворного суда, хотя эта служба в глазах тогдашних дворян считалась унизительной. Это, между прочим, подало повод , который считал Пущина своим лучшим товарищем, сказать ему в своем стихотворении "19 октября" (1825): "Ты, освятив тобой избранный сан, /Ему в очах общественного мненья /Завоевал почтение граждан". Тотчас же по выходе из лицея Пущин вступил в первое тайное общество, основанное в 1817 году, и был одним из деятельных его членов. Верховный уголовный суд 1826 года, признав его "виновным в участии в умысле на цареубийство одобрением выбора лица, к тому предназначенного, в участии управлением общества, в принятии членов и в отдаче поручений и, наконец, в том, что лично действовал в мятеже и возбуждал нижних чинов", - приговорил его к смертной казни, которая заменена была пожизненной каторгой. По прошествии 20 лет он был поселен сначала в Туринске (где Пущин, по показаниям местных властей, "ничем, кроме чтения книг, не занимался"), а потом в Ялуторовске (здесь он пристрастился к сельскому хозяйству). Возвращен из ссылки в 1856 году. От него остались "Записки о дружеских связях с А.С. Пушкиным" (в "Атенее", 1859, ч. II, № 8) и "Письма из Ялуторовска" (1845) к , сообщающие сведения о его жизни там, о товарищах, о самом Ялуторовске и его жителях и т. п. (в "Русском Архиве", 1879, III т.). Пушкин в 1826 году написал Пущину послание, исполненное необычайной теплоты и полученное им в Чите только через два года. В последний раз упоминает о нем великий поэт в 1827 году, в стихотворении "19 октября". В. Р-в.

Другие интересные биографии: